Пульс звёзд ликующих отсчитывает срок земным вещам
И вторит звездам сердце, исполненное благости сверх меры.
По небесам я курс свой продолжу меж звёзд и капель, и охладев к страстям,
Душа моя воспрянет под созвездьем несломлённой веры…
Даже в этом черно-белом мире люди не всегда могут отличить белое от черного… всё чаще не могут отличить озарение от затмения…
Не забывайте подбадривать друг друга, поддерживать сумасшедшие мечты друг друга. Согласитесь, в этом безумном мире приятно знать, что всегда есть кто-то на твоей стороне.
…Яркое сияние луны в эту ночь преображало все вокруг, делая необычным и волшебным. Вместо привычного бледно-голубого блеска, сияние будто укутало город в дымку красно-оранжевого цвета, которую было привычнее видеть на закате солнца. Картина, представшая перед Мари, казалась творением рук божественного и бесспорно талантливого художника. Он будто нарочно укутал город в красноватый туман от чего люди и строения казались нечёткими, немного размытыми, что придавало виду ощущение зыбкой сказочности.
Картину «Одной ночи из тысячи» завершали мирно плывущие по золотистому небу редкие воздушные облака. На водной глади Босфора в отчётливом ярко-красном свечении пролегла лунная дорожка, словно дразня и подмигивая.
©»Восточный плен. Княгиня» Часть первая
Картина Ивана Айвазовского «Вид Костантинополя при лунном освещении«
Каждый раз, закрывая глаза пред сном, или уже пробудившись на рассвете, Кити мечтала о нём. И, воображая их новую встречу, она невольно вспоминала тот день, когда в парке он пел для неё, объясняясь языком музыки и поэзии в своих чувствах.
Само море тихое и спокойное. Полный штиль.
Я представлял себе Лии, стоящую на той высокой скале, где я впервые её увидел. Наверное, ветер также нещадно трепал бы её волосы и ласкался бы в её раскрытых ладонях. А Лии думала бы не о нём и не о древних духах племени мокен… она бы шептала морю обо мне… Тихую молитву морские волны подхватили бы и понесли наперегонки, перекидывая, играя и вторя нежному шёпоту Лии. И доносилась бы неустанная шутка волн до слуха могучего и древнего океана. Таинственный и безмятежный, он распознал бы в этой молитве мощь и глубину отчаяния. И понял бы океан, какую непоправимую ошибку совершил, так жестоко наказав своих глупых детей. Ведь шёпот горькой мольбы нёсся бы к нему, вопреки временам и пространствам, каждый раз, когда кто-то из его детей, закрывая глаза, ронял бы солёные слёзы, такие близкие и понятные ему самому. «Несчастные дети!» — взмолилось бы море и попросило бы вернуть сердца живых и души мёртвых.
Но Бескрайний Отец молча глотал бы солёные слёзы и слушал… и, наверное, бы сожалел.
©Чао Ле
Актер кино и театра Кирилл Жандаров совместно с командой Санкт-Петербургского театра «Мастерская» работает над записью романа https://store.marishakel.com/%C2%AB%D0%A7%D0%B0%D0%BE-%D0%9B%D0%B5%C2%BB-p166376492